Мой подзащитный Халматов Р.И. органами предварительного следствия обвиняется в совершение преступления предусмотренного ч. 3 ст. 234 УК РФ (сбыт сильнодействующих веществ)
Мой подзащитные обвиняется в том, что имея умысел на совершение преступления в сфере незаконного оборота сильнодействующих веществ (анаболических астеройдов) в крупном размере, умышленно из корыстных побуждений рассчитывая на получение материальной выгоды, незаконно приобрел не позднее 19 ч. 00 м. 09.07.2013 у Н.. сильнодействующие вещества, после чего, незаконно хранил данные вещества при себе с целью сбыта вплоть до своего задержания в 22 ч. 55 м. 09.07.2013, когда передал сильнодействующие вещества Х.
Данные действия следствие квалифицирует по ч. 3 ст. 234 УК РФ.
Также мой подзащитный обвиняется непосредственно в покушении на сбыт сильнодействующих веществ, приобретенных ранее у Н. – Х. и по совокупности предварительное следствия обвиняет Х. в совершении преступлений предусмотренных ст.ст. 30 ч. 3, 234 УК РФ.
Я полагаю, что в действиях моего подзащитного отсутствует состав преступления, поскольку со стороны оперуполномоченных СКЛОН УФСКН России по г. СПб и ЛО, принимавших участие в проведении ОРМ «Проверочная закупка», а также непосредственно выступающего в роли «закупщика» Х. имелась провокация.
Так, незадолго то того, как Х. написал заявление о том, что ему известно, что Х. якобы занимается сбытом сильнодействующих веществ (л.д. 29) и выразил, как следует из заявления добровольно и безвозмездно оказать содействие органам наркоконтроля в изобличении Х., сам был привлечен к уголовной ответственности по ст. 234 УК РФ по результатам чего 31.12.21013 Красногвардейский районный суд вынес в отношении Х. обвинительный приговор, признав его виновным в совершении преступления, предусмотренного ст. 30 ч.3, ст.234 ч.3 УК РФ (дело № 1-1111/2013) и назначил ему наказание в виде штрафа.
В связи с чем, искренне полагаю и беру смелость утверждать, что указанное заявление было написано Х. с той целью, чтобы смягчить свою участь и под психологическим давлением сотрудников наркоконтроля, которые обещали Х., если он выступит в роли закупщика, оказать всяческую помощь, (предоставить справку, ходатайство) направленную на получение Х. нестрогого наказания, а также оказать содействие в том, чтобы в отношении Х. органами следствия была избрана мера пресечения несвязанная с лишением свободы. В результате чего Х. согласился выступить в роли «закупщика» и стал настойчиво упрашивать Х. помочь ему приобрести сильнодействующие вещества, при этом достоверно зная, что лично Х. сбытом сильнодействующих веществ не занимается, а лишь может оказать помощь в их приобретении.
Как следует из показаний Х. данных им в качестве подозреваемого (т.1 л.д. 98-100) и обвиняемого (т.2 л.д. 55-56), то 08.07.2013 Х.настойчиво попросил через него (Х.) приобрести анаболические средства, в силу того, что через своих людей Х.это сделать не может. После нескольких отказов в его сторону, в силу того, что Х. его сильно мотивировал тем, что ему очень надо приобрести анаболические средства, Х. решил ему помочь. Для этого он связался со своим знакомым Н. и договорился о приобретении для Х. анаболических средств на сумму в 2 000 рублей. Какой-либо материальной выгоды на продаже иметь не собирался, как купил у Н. за 2 000 рублей, так и собирался передать Х. за 2 0000 рублей. Почему Х. передал ему 2 700 рублей, а не 2 000 как договаривались, пояснить не может.
Согласно протоколу осмотра предметов (мобильного телефон Х. (т. 1 л.д. 197-200), то в мобильном телефоне сохранилась переписка между Х. и Х. из которой следует, что Х. пишет о том, что вещества, которые будет приобретать для него стоят 2 000 рублей и из переписки определенно следует, что данные вещества у Х. лично не имеются и ему самому следует их приобрести. Также из переписки следует, что наоборот Х. оказывает помощь Х. в приобретении некоторых веществ.
Эти обстоятельства, имеющие ключевое значение для признания моего подзащитного в совершении преступления органам предварительного следствия ни как не опровергнуто. При имеющихся существенных противоречиях не проведена очная ставка между Х. и Х.
Между тем, Федеральный закон от 12.08.1995 №144-ФЗ (ред. от 28.06.2013) «Об оперативно-розыскной деятельности» (далее по тексту Закон об ОРД» достаточно определенно исключает провокацию в работе оперативных подразделений.
Ст. 3 Закона гласит, что оперативно-розыскная деятельность основывается на конституционных принципах законности, уважения и соблюдения прав и свобод человека и гражданина, а также на принципах конспирации, сочетания гласных и негласных методов и средств.
Задачами оперативно-розыскной деятельности, которые определены в ст. 2 Закона являются: «выявление, предупреждение, пресечение и раскрытие преступлений, а также выявление и установление лиц, их подготавливающих, совершающих или совершивших…». Такой задачи, как искусственное создание преступлений, с целью его последующего выявления, указанным ФЗ не предусмотрено.
Согласно положениям ст. 5 Закона об ОРД, то не допускается осуществление оперативно-розыскной деятельности для достижения целей и решения задач, не предусмотренных указанным Федеральным законом.
Верховный Суд РФ в своем «Обзоре судебной практики по уголовным делам о преступлениях, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных, сильнодействующих и ядовитых веществ» (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 27 июня 2012 года) в. п. 7.2 совершенно определенно указал, что при оценке действий оперативных сотрудников в ходе проведения проверочных закупок суды руководствуются разъяснениями, данными в пункте 14 Постановления Пленума от 15.06.2006 №14, в соответствии с которыми результаты оперативно-розыскного мероприятия могут быть положены в основу приговора, если они получены в соответствии с требованиями закона и свидетельствуют о наличии у виновного умысла на незаконный оборот наркотических средств, сформировавшегося независимо от деятельности сотрудников оперативных подразделений, а также о проведении лицом всех подготовительных действий, необходимых для совершения противоправного деяния.
Под провокацией сбыта судам следует понимать подстрекательство, склонение, побуждение в прямой или косвенной форме к совершению противоправных действий, направленных на передачу наркотических средств сотрудникам правоохранительных органов (или лицам, привлекаемым для проведения ОРМ).
В связи с чем обращаю внимание, что субъективная сторона преступления предусмотренного ч. 3 ст. 234 УК РФ характеризуется умышленной формой вины, то есть умысел виновного должен быть направлен на распространение сильнодействующих веществ.
В материалах дела не содержатся доказательства того, что Х. совершил бы преступление без вмешательства сотрудников УФСКН.
Из этого следует, что действия Х. по существу были спровоцированы сотрудниками УФСКН, фактически совершавшими подстрекательство к совершению Х. пособничества в приобретении сильнодействующего вещества. Действия Х, совершенные в результате провокации со стороны сотрудников УФСКН, не могут расцениваться как уголовно наказуемое деяние, что соответствует разъяснению, содержащемуся во втором абзаце пункта 14 Постановления Пленума от 15.06.2006 №14.
Таким образом, оперативно-розыскное мероприятие, проведённое в отношении Х, коренным образом противоречило задачам оперативно-розыскной деятельности, и, следовательно, должно считаться не оперативно-розыскным мероприятием, а провокацией, облечённой в форму оперативно-розыскного мероприятия с целью придания ей видимости легитимности.
Я, безапелляционно полагаю, что провокация со стороны государственных органов, отвечающих за борьбу с преступностью, не должна быть допустима в принципе, подобные методы в борьбе с преступностью являются подлыми по своей форме. Если допустить возможность провокации для выявления лиц, причастных к незаконному обороту наркотических средств и сильнодействующих веществ, то следует допустить и возможность использования подобных методов в борьбе с другими видами преступлений. Например, использовать её для выявления лиц, «склонных» совершить государственную измену, сексуальные преступления, хищения чужого имущества, убийства по найму и прочее, подстрекая их к этим действиям. Для этого достаточно всего лишь воспользоваться нравственной нестойкостью данных лиц, которые никогда не решаться совершить преступления по своей инициативе, если их к этому не подталкивать, не склонять, не уговаривать и не соблазнять.
Полагаю, что современные технические средства, имеющиеся на вооружении оперативных подразделений, при умелом их использовании (с соблюдением установленных законом порядка) позволяют без всякой провокации выявлять лиц, причастных к незаконному обороту запрещенных веществ и средств, в том числе незаконно их сбывающих. В данном же деле в процессе проведения ОРМ сотрудники наркоконтроля не использовали никаких технических средств (звукозаписи телефонных переговоров между Х. и Х. перед встречей, звуко- или видеозаписи факта про ведения проверочной закупки и т.п.). Однако именно такие доказательства, полученные с помощью указанных средств, могли бы с убедительностью подтвердить либо опровергнуть факт проявления Х. инициативы на сбыт сильнодействующих веществ.
На врученный оперативниками Х. диктофон по непонятным причинам никакая запись осуществлена не была. А может быть была, но суть записи свидетельствовала об отсутствии умысла на сбыть сильнодействующего вещества у моего подзащитного?
2. Если даже и предположить, что со стороны сотрудников наркоконтроля и Х. отсутствовала провокация, то в любом случае в действиях моего подзащитного все равно отсутствует признак состава преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 234 УК РФ.
Если внимательно проанализировать диспозицию данной статьи, то видно, что она предусматривает уголовную ответственность за незаконное изготовление, переработку, приобретение, хранение, перевозку или пересылку в целях сбыта, а равно незаконный сбыт сильнодействующих или ядовитых веществ. То есть ключевым является фактор наличия умысла виновного именно на сбыт сильнодействующего вещества.
Однако, как следует из материалов уголовного дела, то Х. передал сильнодействующее вещество Х. по его просьбе, которое для него (Х.) приобрёл у Н. за 2 000 рублей. То есть очевидно и ясно, что Х. действовал в интересах Х., а не в своих собственных или Н. Даже не смотря на то обстоятельство, что Х. передал за сильнодействующие вещества моему подзащитному 2 700 рублей, а не 2 000 (почему так произошло было описано выше) это никак не может свидетельствовать, что он действовал в интересах сбытчика и имел умысел именно на сбыт сильнодействующих веществ.
Если уж кто и является сбытчиком и действует в своих интересах, то это Н. Результаты обыска в квартире по месту жительства у Надежина С. А. действительно впечатляют (л.д. 237-245).
Наоборот же при обыске в квартире у моего подзащитного (т.1 л.д. 115-118) каких-либо запрещенных или ограниченных в гражданском обороте веществ не обнаружено.
Верховный Суд РФ в своем «Обзоре судебной практики по уголовным делам о преступлениях, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных, сильнодействующих и ядовитых веществ» в п. 5 совершенно определенно указал, что для квалификации действий посредника в сбыте или в приобретении наркотических средств как пособника таким действиям не имеет значения, совершил ли он эти действия за вознаграждение или нет, получил ли он в качестве вознаграждения деньги либо наркотическое средство, когда возник вопрос о вознаграждении, до совершения посреднических действий либо после этого, а также от кого (приобретателя либо посредника) исходила инициатива вознаграждения.
Верховный суд также указывает, что при квалификации действий посредника в сбыте или в приобретении наркотических средств необходимо руководствуются разъяснениями, содержащимися в пункте 13 Постановления Пленума от 15.06.2006 №14, и квалифицировать их как соучастие в сбыте или в приобретении наркотических средств в зависимости от того, в чьих интересах (сбытчика или приобретателя) действует посредник.
Эти разъяснения касаются относительно действий с наркотическими средствами и психотропными веществами, а что касается сильнодействующих веществ, то диспозицией ст. 234 УК РФ вообще не предусмотрена уголовная ответственность за приобретение (без цели сбыта) сильнодействующих веществ.
Таким образом, действия моего подзащитного можно описать как пособничество в приобретении сильнодействующих веществ, однако за такое деяние уголовная ответственность не предусмотрена.